Дорогой дневник, спасибо, что ты даешь мне такую возможность высказаться. Да так, что есть потенциаоьные читатели, а не как просто стенке, что равносильно тому, что держишь всë в себе, а выхода в люди нет никакого. Что может кто-то и что-то написать, а это вовсе не близкие люди, которые после прочтения могут начать метать стрелами, а я зажиматься от мыслей, что я сделала что-то не так.
Опять чуть с мужем не разругались. Так бы и хотелось, когда он тянет одеяло на себя, образно говоря, забывая про меня, послать его куда подальше.
Но в семьях это считается нормальным, что границы стерты, размыты, что они кем-то нарушаются, что один терпит, другой продавливает. И что один кто-то болеет или наиболее сильнее другого. И это считается нормальным
Мне удобно, чтобы что-то эдакое стояло у кровати вроде полки, на которую можно то, сë складывать (телефон, книгу, коробку с чем-то), ему надо, чтобы у кровати ничего эдакого не стояло, чтобы кровать обруливать не приходилось. Вот и тащит каждый на себя как ему надо. Вернее, на этот раз я это обрубила, не доводя его до его закрытия и ухода в себя, отсылая всех вокруг себя, и до ухода саму себя в себя, замкнувшись и зациклившись.
Я проявила, надеюсь, человеческое отношение (что в себе развиваю непосредственно), поставив этот долбанный стеллаж (как он выражается о подобных вещах) так, как он бы хотел. Но сказала, что вот так и так мне было удобно, и, надеюсь, что относительно меня будет тоже проявлено человеческое отношение.
А не так как у нас бывает. Что один другого просто убить хочет, а другой рад бы убежать, а раз некуда, то начинается выселение души из телесной оболочки.
Опять чуть с мужем не разругались. Так бы и хотелось, когда он тянет одеяло на себя, образно говоря, забывая про меня, послать его куда подальше.
Но в семьях это считается нормальным, что границы стерты, размыты, что они кем-то нарушаются, что один терпит, другой продавливает. И что один кто-то болеет или наиболее сильнее другого. И это считается нормальным
Мне удобно, чтобы что-то эдакое стояло у кровати вроде полки, на которую можно то, сë складывать (телефон, книгу, коробку с чем-то), ему надо, чтобы у кровати ничего эдакого не стояло, чтобы кровать обруливать не приходилось. Вот и тащит каждый на себя как ему надо. Вернее, на этот раз я это обрубила, не доводя его до его закрытия и ухода в себя, отсылая всех вокруг себя, и до ухода саму себя в себя, замкнувшись и зациклившись.
Я проявила, надеюсь, человеческое отношение (что в себе развиваю непосредственно), поставив этот долбанный стеллаж (как он выражается о подобных вещах) так, как он бы хотел. Но сказала, что вот так и так мне было удобно, и, надеюсь, что относительно меня будет тоже проявлено человеческое отношение.
А не так как у нас бывает. Что один другого просто убить хочет, а другой рад бы убежать, а раз некуда, то начинается выселение души из телесной оболочки.